Абсурд. Пожалуй, именно этот термин наиболее полно описывал происходящую ситуацию. Прикрывая лицо ладонью, он изо всех сил пытался не покраснеть, не вспотеть, а самое главное – не смотреть в глаза «собеседнику». В течение вот уже трех лет по два раза в год какая-то неведомая магия сталкивала его именно с «ним». Каждый раз реакция была разная, однако опыт предыдущего столкновения подсказывал ему, что это просто нужно перетерпеть, сесть в танк и перетерпеть. Господи, в моей голове достаточно знаний и аргументов, чтобы опровергнуть Твое существование, но чтобы хоть как-то возразить «ему» мне приходится каждый раз штудировать справочники. Да и то не всегда помогает…. Он убрал руку от лица и посмотрел на «собеседника».
- …так вот, я считаю данный вопрос совершенно некорректным, ну или хотя бы некорректной его формулировку. Вот посмотрите…
Он опять прикрыл лицо ладонью. БОЖЕНЬКА!... Силы покидали его, а терпение становилось понятием почти эфемерным. В следующий же миг ладонь, резко превратившаяся в кулак, стремительно опустилась на стол, издав гулкий грохот, вслед за которым последовало не менее гулкое:
- ФАРСУНКИН!
На довольно продолжительное время в большой аудитории наступила оглушительная тишина. Десятки пар глаз (и студентов, и преподавателей) сейчас были устремлены в одну точку. Возможно, кто-то из них предполагал подобный исход событий, но никто не решался прервать наступившую паузу. В итоге лишь руководитель экзамена смогла опомниться раньше всех:
- Олег Леонидович, у вас все в порядке?
Легенцев среагировал не сразу. Ему потребовалось добрых секунд пять, чтобы перестать сверлить взглядом Гимертена, и повернуть голову в сторону источника звуковых колебаний. Еще примерно столько же он думал над ответом. Неожиданно напряжение ушло с его лица, и появилась скромная улыбка:
- Как всегда, Светлана Андреевна.
Его голос был спокойным и даже располагающе добрым. Руководитель медленно кивнула ему в ответ, а затем обвела всю аудиторию пронзительным взглядом. На удивление все это заметили и с пугающей синхронностью продолжили усиленно заниматься экзаменом.
Профессор перевел взгляд обратно на Фарсункина и уже нормальным голосом, но так, что бы его мог слышать лишь студент, сказал:
- Ты толковый парень и ума тебе не занимать, но как же тут было спокойно до тебя! Был утвержденный список вопросов, который почти не менялся, у студентов были нормальные отработанные шпоры, которыми они успешно пользовались. Но не ты! Вот уже в шестой раз ты саботируешь экзаменационную программу, и, к моему сожалению, скорей всего небезуспешно. В шестой раз нам придется перекраивать как вопросы для экзамена, так и преподавательскую программу по этому предмету. Так вот у меня к тебе один вопрос, который гложет меня вот уже три года к ряду: если ты так хорошо все это знаешь, зачем вообще сдаешь экзамен, да еще и общий?! Напиши заявление и, я думаю, тебе с радостью будут ставить хоть все экзамены автоматом.
Улыбнувшись, студент взял в руки зачетку, открыл на страничке с оценками экзаменов за первый семестр, развернул перед профессором и указал на одну из записей, где красовалась пятерка с росписью Легенцева. Перевернув страничку, он указал на аналогичную запись во втором семестре и так по одной до текущего семестра, где он уже, с милой ухмылкой, указал на пустую графу. В это мгновение до профессора начало доходить. Он вспомнил и сопоставил две вещи: в последние три года он все чаще в разговоре с коллегами слышал, что в этом потоке качество выполнения типовых расчетов, курсовых работ, дипломов, лабораторных работ, и даже простых контрольных выросло на порядок по сравнению с предыдущим; так же в этот период времени на экзаменах первым, и почти всегда единственным к нему всегда попадал Фарсункин, даже если он просил кого-то из студентов идти к нему «сдаваться», все как один отказывались, все ждали пока он не примет Гимертена. Академик понимал, что ему придется поставить «5» в пустой графе и расписаться, однако он так же понимал, что совершать и, самое главное, переживать подобное действо ему предстоит как минимум еще года два. От этой мысли рука его дрогнула, и он чуть не уронил зачетку, которую в этот момент пытался взять. Собрав последние силы, он поставил оценку, расписался и с облегчением выдохнул, наблюдая за тем, как студент с довольным видом выходит из аудитории. Легенцев пытался приободрить себя тем, что у него сейчас есть примерно полгода передышки. Однако он еще не знал, что именно ему предстоит быть у Фарсункина руководителем диплома…

Редкая удача – медленно просыпаться и понимать, что происходит это с улыбкой на лице. Ведь именно это сейчас испытывал Гим. Он чувствовал себя идиотом, но таким счастливым. Физик уснул за своим рабочим столом на кипе бумаг и при попытке поднять голову, некоторые листы последовали за ней, оставив на левой стороне лица кучу перекрывающих друг друга формул, чего он, конечно же, не заметил, так как, взглянув на часы, понял насколько сейчас оказался неправ. Понимая, что дома его ждет неминуемый разнос, Гим, прикинув как можно хоть чуть-чуть сгладить свою вину, рванул к контейнеру с обжаренными кофейными зернами. Да, к его собственному удивлению, чуть более трех лет назад в ходе одного из экспериментов ему удалось синтезировать несколько кофейных зерен, хотя изначальной целью были магические кристаллы. И, несмотря на то, что физик провел еще много подобных экспериментов, повторить результат или понять, как это произошло он до сих пор так и не смог. Зато смог вырастить небольшое кофейное деревце и наладить полный цикл ухода, сбора и обработки семян. Схватив горсть, он быстро перемолол их в самодельной машинке и пересыпал в медный сосуд, напоминающий кружку, но без ручки. Воздух вокруг него наполнился душистым и терпким ароматом молотой арабики. Значит, будет по-турецки. Отыскав кувшин с очищенной водой, он наполнил сосуд, оставив зазор сантиметра два между поверхностью воды и кромкой сосуда. Порыскав в соседних контейнерах, он нашел что-то похожее по виду на съемную ручку для кружки, деревянный стержень, деревянный ободок с фаской под размер сосуда и плоский пористый кругляшек с несквозным резьбовым отверстием посередине. Все это добро тут же отправилось к нему в карман. Давай, давай, давай, давай, давай, давай… Собравшись, он вышел наружу. Лесной воздух со всего размаху ударил в лицо. Это взбодрило и придало сил Гимертену. Из соображений безопасности лабораторию для экспериментов с магическими кристаллами решено было сделать в лесном массиве за чертой города, но не очень далеко, в случае если понадобится помощь, поэтому уже через пятнадцать минут он шагал по тротуару меж городских построек. Пора запускать. Физик обхватил левой рукой дно сосуда так чтобы его ладонь полностью с ним соприкасалась. Он сконцентрировался на форме сосуда, металле и его свойствах, и несколько секунд спустя почувствовал, как тот стал нагреваться. Немного уличной магии. Совсем чуть-чуть. Гим до сих пор не переставал удивляться тому, что ему физику-ядерщику выпало быть именно магом. С одной стороны это походило на чью-то насмешку, но с другой (и именно этой стороны он придерживался) было очень опрометчиво давать такие способности человеку с такими знаниями. К тому же через некоторое время после прибытия в этот мир выяснилось, что он не только владеет огнем и энергией в принципе (как потом выяснилось, это он поджег футболку Майе, за что долго извинялся), но вдобавок может выращивать магические кристаллы, которые в этом мире очень ценились. Так определилось его ремесло и им он стал неплохо зарабатывать, особенно учитывая тот факт, что Гим не просто их выращивал, но еще и изучал, и с каждым разом они получались все качественнее. Однако сейчас у него возник небольшой затык в исследованиях. Он находился на этапе теоретической разработки нового вида кристаллов и все никак не мог получить хоть сколько-нибудь вразумительные результаты. Именно поэтому вчера физик решил задержаться в лаборатории, чтобы довести до ума одну идею, которая, как ему казалось, должна была решить эту проблему, но не учел мнение своего организма, за что в последствие и поплатился. Но, несмотря на двойное фиаско даже сейчас он был полностью погружен в собственные мысли и наработанным за пять лет в Терриме автопилотом шел домой. Те немногие прохожие, которые ранним воскресным утром тоже оказались на улицах города с неподдельным интересом наблюдали за молодым человеком с расписанной половиной лица, медным стаканом в руках и совершенно пустым взглядом, который при всем этом умудрялся ни на что не наткнуться и даже сворачивал там, где ему надо. Тем не менее, через десять минут Гим был уже у лифта, зайдя в который будто по команде пришел в себя. Нажав кнопку с подписью  «Последний», он вытащил из кармана съёмную ручку и прикрепил к сосуду. Следующая операция была сложнее: достав деревянный стержень, он зажал его во рту и к одному концу перпендикулярно прикрутил пористый кругляшек. В итоге эта конструкция была погружена в сосуд кругляшом вниз и сработала как фильтр, не дающий помолу всплыть. В этот момент двери лифта распахнулись, знаменуя прибытие. Отлично! Еще пару штрихов… Выйдя из лифта, Гим достал деревянный ободок и приладил его к кромке сосуда. Уже перед самой дверью он выкрутил стержень так, чтобы фильтр остался на дне и вуаля: кружка свежего ароматного кофе была готова.
- Да прибудет со мной сила. - С этими словами физик вошел в квартиру дом. - Радость моя, я вернулся. И не с пустыми руками.
Войдя в гостиную, он, вопреки ожиданиям, увидел не Майю. На его пути стояла атланта. Я чего-то не помню?. Гим судорожно стал перебирать в памяти какие-либо напоминания, но ничего не приходило на ум. Вместо этого мозг постоянно проигрывал сценарий, в котором Майя странным голосом приветствует его фразой: «I ordered a Frappuccino, where’s my fucking Frappuccino?!».

Текила перевернулась на другой бок, и чуть не свалилась с дерева. Повезло, что маленький сук, за секунду до того как она потеряла равновесие, больно кольнул спину, и еще не до конца проснувшись Текила на автомате схватилась за соседнюю ветку. «Мда… вот тебе и отдохнула-расслабилась» Подумала девушка болтаясь на одной руке в пяти метрах над землей. «и  какого лешего меня понесло так высоко… выбрала самую удобную ветку… в следующий раз надо быть внимательнее и хотя бы не забывать про страховку… привязать веревку всяко легче чем переломы потом лечить» Мысленно ворчала на себя Текила, раскачиваясь на ветке. Наконец амплитуда позволила ухватиться второй рукой за ствол, и через пару минут спуститься на землю.
Вчерашний переход дался Текиле очень не легко, и она, решив ничего не мудрить, решила устроить небольшой привал, правда организм со словом «небольшой» не согласился, и самым наглым образом задрых. «Хорошо еще, что никто не видел,… хотя все равно – стыдно…»
Пять лет прошло с момента того как оборвалась спокойная жизнь. Пять лет, с тех пор как Текила стала нордом, убив первого ринга. Все это время жизнь катилась по наклонной, и Текила завела привычку – если улучалась свободная минутка, она вспоминала. Вспоминала для того, чтобы не забыть. Вспоминала своих друзей и знакомых… тех чья жизнь оборвалась вместе со взрывом портала; тех кого два года назад не смогли откапать после большого землетрясения в горах, когда почти половина ОНКАРа была разрушена;  вспоминала людей, пострадавших при большом прорыве рингов полтора года назад…
Много воспоминаний, много того, о чем мало говорят, но о чем нельзя позволять себе забыть. Текила очень скучала. Правда. Друзья… это слово с некоторых пор несло в себе сильный отпечаток грусти. Куда улетел дракон? Текила не знала, но не могла себя заставить перестать всматриваться в даль. Она старалась делать это незаметно, чтобы не выдать себя, не стать объектом подшучивания более опытных нордов – как могла, она скрывала, что несмотря ни на что, где-то внутри живет детская надежда на чудо – на то, что однажды дракон вернется, и жизнь изменится. Она сама себя высмеивала за эту лишенную всякого основания надежду, но ничего с ней поделать не могла.
Текила поправила большой рюкзак на плечах, сделала несколько упражнений на растяжку чтобы взбодриться и снова отправилась в путь. После взрыва, нордам и варкарам не надо было больше постоянно выбираться к порталу, и можно было сосредоточится только на охране долины, да только природа и разные бедствия вносили постоянные изменения в график их работ. Последние пол года, нордам приходилось много охотится за пределами долины. Перебои с продуктами вынуждали порой прыгать выше головы – например Текила, узнав что несколько знакомых семей с детишками уже находятся практически на гране голода – неделю, оставляя на сон всего несколько часов в сутки, охотилась на разное зверье. Прямо на охоте, ей пришла записка о том, что ей надо срочно прибыть в одно место, и Текила, решив не делать крюк ради посещения дома, сорвалась в новый поход. «Смешно… я все еще хочу спасать, но при этом чувствую что мир гибнет, и я ничего не могу с этим поделать… какая ирония…наверное это не лечится…почему во мне остается надежда, хотя многие ее уже потеряли?... глупо… но ничего не поделать… это как с накидкой… так долго мечтать о ней, мечтать стать полноценным нордом… но почему это звание не принесло мне никакой радости… может, потому что я стала убийцей, или потому что в тот же день пришлось прощаться с товарищем? … наверно я не думала, что моя мечта будет иметь такую цену…»
Поглощенная размышлениями Текила вышла из леса и быстрым шагом направилась в сторону лифта. «…вроде едет… хорошо что починили…» Лифт пришлось подождать - он оказался на самом верху, но несмотря на небольшую задержку, Текила довольно быстро добралась до место назначения. Подойдя, она с удивлением заметила что дверь не только не заперта, но и немного приоткрыта: несмотря на это Текила решительно постучала, еще больше приоткрывая дверь.
- Здравствуйте…

Отредактировано Тequila (2015-07-24 08:36:49)

- Приветствую.  Мы, конечно, не очень хорошо знакомы, но один мой хороший друг, норд Кай, имеет о тебе очень высокое мнение, к несчастью никто не знает где он сейчас, а нам позарез нужна ваша помощь, короче, я все расскажу внутри, только одна странная просьба, спрячь накидку, если не хочешь быть съеденной…
Текила слушала внезапно бросившуюся ей на встречу Майю и кивала. Ну что еще делать когда так быстро и так много информации. Съеденной? Я? Почему? Зачем? Кем? Вопросов возникло конечно много, но прям с порога Текила их озвучивать не поспешила… а то вдруг на все как ответят, а информацию она переварить не успеет – неловко будет. Спорить Текила тоже не хотела: зачем, если накидку поглубже засунуть ей легко, по этому проворные пальцы ослабляли крепления и завязки рюкзака.  Впрочем, любопытство вещь очень сильная, особенно если внезапно, потому Текила включила обоняние и принюхалась: Икул… ясно. Ну ладно… не буду травмировать зверушку, а то кто кого съест еще не известно, но в конце, вне зависимости от результата перед хозяевами будет неудобно.
- У Моти есть нос, и он не побоится им воспользоваться, так что лучше оставьте накидку за дверью.  Подсказал мужской голос из-за двери. Случилось это как раз тогда, когда рюкзак наконец оказался открыт… Не успевшая умерить свое обоняние Текила, сильно закашлялась, и почувствовала как на глаза навернулись слезы. Жесть… вот это вонь…. Такое ощущение что ко мне в рюкзак что-то залезло и умерло,  причем залезло давно, и еще и обделалось до кучи… Надо с этим что-то делать… сейчас они этого конечно не учуют, а вот через денек… собственные спутники будут разбегаться в разные стороны, а ринги обходить за десять километров, особенно с подветренной стороны…
У икула может нюх и круче моего… но в данном случае это не плюс, а скорее минус… в общем надеюсь его чувство самосохранение не дремлет, и нос сюда сунуть не даст… а то жалко животинку… Не знаю кого он сможет при случае учуять, но явно не шкуру собрата. Интересно посмотреть на ручного икула…
- Не волнуйтесь… думаю в этом случае он проявит благоразумие… Задумчиво ответила Текила. Ей было очень неловко, но выбора как такового не было…  отправляться, куда бы то ни было, не отчистив одежду и снасти – самоубийство. Конечно, туши животных Текила разделывала не в гамаке, но в нем дичь хранилась, пока ждала разделки…  ну и испачкалась по полной программе. По хорошему надо было попробовать отмыть все это в мелкой речушке встреченной пару дней назад, но Текила задумалась о жизни и бодро прошлепала мимо. Да и сменная одежда была уже не сменной, а сильно использованной.
- Извини, можно воспользоваться ванной? – О собственном мытье Текила не мечтала, практично понимая что отмыться сможет в любом встречном водоеме. У них, наверное, и разная моющая химия есть… так что много времени это не займет. Правда в мокром виде снасти и вещи будут весить в разы больше, но ничего – за одно потренируюсь… - Мне надо бы снасти почистить… я с охоты, по дороге не успела толком. Не волнуйтесь, я вас не задержу, это много времени не займет. Главное отстирать… а высушить на лбом привале можно.

Отредактировано Тequila (2015-08-02 00:25:37)

Атланта переваривала происходящее, молча наблюдая за суматохой, которая творилась. И вот наконец раздался знакомый голос.
-Здрасте. А где Флиц, она вас нашла?
Не прошло и секунды, как Флиц висела на шее у Ника и тихонько его бранила, за то что ей пришлось проделать такой путь одной.
-Где Киф?- спросила она у мужа, и не дожидаясь ответа, зарылась в его сумку. И через пару минут, довольный встречей с хозяйкой рыб, уже неистово нарезал круги по комнате, бешено вращая всем что могло вращаться. Чуть успокоившись он устроил облет-знакомство всем присутствующим. Определив, что вокруг его драгоценной практически адекватные личности (икула Киф решил пока проигнорировать, но взгляд этих глаз показался ему очень подозрительным), Киф подлетел к Флицении, и "сев" скафандром-пузырем ей на руку начал жаловаться на то, что вредный Лайден не выпускал его из банки.
- Я прошу, быть может ты объяснишь мне наконец, что мы тут делаем и какие планы нас ожидают? задала давно терзающий ее вопрос Атланта.

Эпиграф.

Violent schizophrenia
You know I'm gonna get ya

Poets of the Fall – The Happy Song.

Безысходность.
Широкополосной постоянный шум, будто кто-то высыпал песок из огромного сосуда толстой и равномерной струей, вот уже довольно долго был единственным источником звука, который раздавался бы в небольшой комнате, если бы этим самым источником не были динамики наушников, особым образом расположенных на голове молодого физика. Экраны двух огромных мониторов перед ним были полностью заняты окнами модулей с кодом, и, где-то там, в самом низу ютилась строка состояния компилятора, которая была заполнена одинаковыми сообщениями о том, что компиляция исполняемого файла прошла успешно и без ошибок. Это был полный провал. Баррикады из справочников перед мониторами успели покрыться небольшим слоем пыли, так как их полезность была безвозвратно утеряна уже через полчаса «копания». В сотый раз Гим методично пробегал глазами по очередному блоку кода. Единственной частью тела, которая у него сейчас двигалась (кроме извилин), были глаза, мечущиеся из стороны в сторону с внушительной скоростью, пытаясь на своем пути поймать столько фотонов, сколько вообще возможно плюс еще чуть-чуть.
- Да,… но нет. - Раздался голос в наушниках, прерывая песочный шум.
- Согласен. – Монотонно ответил физик.
Вдруг курсор на экране сам собой задвигался, переместился к одному из модулей и стал совершать круговые движения над ним.
- А как насчет этого? – раздался вновь голос.
- Проверил четырежды, скидывал преподам – все правильно. – Все так же монотонно отвечал Гим. Он ни на секунду не останавливал мысленный анализ, и речь сейчас для него была процессом, выполняющимся в фоне. Хотя на мгновение его посетила мысль о том, как это наверно забавно выглядит со стороны: два студента с завидным упорством пытаются отделаться от «революционного» открытия и возможной шнобелевской премии, но тут же была выгружена из оперативной памяти, дабы не засорять столь ценный сейчас ресурс и не снижать эффективность его использования.
Жизнь уже достаточно давно (начиная со знакомства с высшей математикой) приучила Гимертена относится к невозможным вещам чрезвычайно спокойно, но то, что происходило сейчас было невозможно невозможно.
- Дим, а мы в той вселенной? – вопрос из уст физика прозвучал с долей неподдельного замешательства.
- С утра были… - так же неуверенно ответил его друг.
Кусок провода в отключенном блоке отключенной установки генерировал мощность. Сам. По себе. Это было… впечатляюще. Успокаивало лишь то, что это была теоретическая часть - виртуальная модель с симуляцией процессов.
- Да мы… читеры! – недовольно воскликнул Дмитрий – У нас тут полноценная имба, а мы диплом закончить не можем! Дожили!
- Боюсь, без экспериментальных подтверждений нас за такую имбу по головке не погладят. Легенцев и так от моих «открытий» устал, а тут такое! «Олег Леонидович, не хотите немного инженерной магии?» Ладно, придется заняться активным творчеством. Делаем отвод энергии на этом блоке, правда в никуда не получится, придется в лампочку, в ней потребление поставь over99999, условие на отвод – только в случае бездействия, блок во всем цикле работает редко, так что погрешность будет в пределах нормы, если спросят - что такое, будем с умным видом отвечать – звено обратной связи. Все! Спать! Ом-Ом-кВ!
Защита диплома прошла на отлично. Их совместный с Дмитрием проект в шутку уже давно все называли «Невероятные приключения Дима и Гима», и особенно гармонично в этих приключениях смотрелась графа «авторы»: Гимертен Фарсункин и Дмитрий Передовой. Но, несмотря на все эти отягчающие обстоятельства, оба получили высший балл. Все преподаватели в комиссии заметили это «звено обратной связи», но никто не решился спросить о нем. С давних пор всему, к чему прикладывал свою руку Гим, верили на слово, ибо не хотели быть погребены монологом на 40 минут, состоящим из цитат собственных учебников.
И вот сейчас физик чувствовал себя на месте тех самых преподавателей, так как стремительность событий и их одновременное количество порождало в нем один животрепещущий вопрос, задать который он впрочем, не решался, беря в расчет положение в котором находился.
- Если бы кое-кто ночевал почаще дома, то знал бы, что Моте еще минимум сутки не светит пользоваться носом ни для чего, помимо жестикуляций… и, кстати, не заходи в мастерскую без противогаза… мне тоже ночью не спалось… волновалась, знаешь ли…
Что…
- Не волнуйтесь… думаю в этом случае он проявит благоразумие…
…тут…
- Надеюсь… ты не суеверна?..
…вообще…
- Извини, можно воспользоваться ванной? Мне надо снасти почистить… я с охоты, по дороге не успела толком. Не волнуйтесь, я вас не задержу, это много времени не займет.
…в самом деле…
- Здрасте. А где Флиц, она вас нашла?
…наконец…
-Это у вас семейное вести себя, как трамваи?!
…ПРОИСХОДИТ!
Феерию диалогов дополняла феерия действа. Данная цепочка была не менее «логичной»: атланта рванула к выходу, как выяснилось потому, что там появился другой атлант, и тут же повесилась к нему на шею, спровоцировав тем самым (опять) какие-то флуктуации, следствием которых был круг почета летающей (!) рыбки (!!) в скафандре (!!!), выпрыгнувшей из сумки атланта, побочным эффектом действий которого явилось нарушение баланса равновесия Майи, которую это все видимо совсем достало и она решила побыстрее препроводить Текилу к месту омовения, чего не мог не заметить икул, тут же рванувший за хозяйкой, «записав» при этом парочку атлантов в графу «соспутствующий ущерб». Гиму так и хотелось добавить в конце «В доме, который построил Джек». Казалось, будто все произошло одновременно, а ему теперь надо было это распределить и отдельно на все ответить, что он и попытался сделать.
- Gentlemen and ladies! Please put down your expensive champagne! – он сказал это достаточно громко, чтобы все услышали. – В общем, пожалуйста, давайте соберемся все в окрестности одной точки и будем думы думать да знакомы знакомить!

Ник не успел опомниться, как жена уже висела у него на шее. Он снисходительно поглаживал атланту по волосам, выслушивая поток жалоб в свойственной ей манере. Яркие голубые перья топорщились, она говорила сбивчивей и выше обычного, наверно сильно испугалась остаться одна.
Как будто райская птица – улыбнулся про себя полуатлант.
Где Киф?
Вот облом – вздохнул Ник, почувствовав резкий укол ревности.
В сумке – мрачно ответил он макушке Флицении, уже с головой зарывшейся внутрь и выуживающей со дна искомую банку.
Рыбина тут же по-хозяйски описала несколько кругов по комнате, как бы обозначивая свое превосходство. Питомца Майи, правда, облетел стороной. Ник от души позлорадствовал, пожелав зверюге однажды слопать мелкого гаденыша, но сделал вид, что ничего такого не думает. А Киф уже вовсю жаловался хозяйке, удобно строившись у нее на руке.
И ничего я не вредный. – проворчал полуатлант. – А вот таскать по Терриму летающую рыбу, ругающуюся, как сапожник, себе дороже.
Так оно и вышло. Майина зверюга, явно взбудораженная больше обычного, сорвалась с места. Лайден даже понадеялся, что его тайное желание все-таки осуществится, но не тут-то было. Вместо Кифа икул кинулся на Флиц и, быстрее, чем он смог среагировать, жена оказалась на полу, а виновного след простыл. Флицения поднялась на ноги удивительно скромно, вопреки обыкновению ворчать по поводу и без, наверно на нее тоже произвел впечатление огромный икул, к тому же черный. Кто-то, кажется, считает их вестниками скорой гибели. Очень вовремя!
Я прошу, быть может ты объяснишь мне наконец, что мы тут делаем и какие планы нас ожидают?
Поплывем за море. – как можно более буднично пожал плечами Ник, но, помедлив немного, решил не издеваться над любимой женщиной и пояснил. – Кое-кто считает, что те бедствия, которые на нас в последнее время обрушились, это еще начало и дальше будет только хуже. Я тоже так думаю. В долине эйманов не безопасно, в пустыню нам нельзя, так что, чем хуже за морем? К тому же ты любишь путешествовать.
О том, что Бриз вдолбила ему в голову глупейшую идею, что он должен, зачем-то отправится за море, Ник говорить постеснялся, не смотря на то, что многие другие слова странной атланты подтвердились. Выспросить о том зачем ему туда надо было не у кого, так как Бриз давным давно никто не мог найти.
Gentlemen and ladies! Please put down your expensive champagne! – неожиданно прогремел хозяин дома – В общем, пожалуйста, давайте соберемся все в окрестности одной точки и будем думы думать да знакомы знакомить!
Давайте. – отозвался полуатлант. – А лучше давайте мне карандаш и бумагу, если вам все еще нужны навигационные карты.